27/02/2015

          Чиновники объясняют: другого места для отходов нет. Сотрудник ГГП «Севзапгеология» Борис Дверницкий бьет тревогу и объясняет «Городу 812», почему вопрос с полигоном нужно решать немедленно.

– Какая сейчас ситуация на полигоне?
– Какова ситуация сейчас, нам неизвестно. На территории полигона с начала 1960-х годов проводились работы геоэкологического направления, и чиновники, видимо, не знают об их результатах, раз заявляют в СМИ, что ситуация под контролем.
Полигон был открыт в 1970 году со сроком эксплуатации 20–25 лет. Срок давно истек. На 2005 год там было захоронено 1,5–1,7 млн тонн промышленных токсичных отходов без переработки. По этим показателям он является одним из крупнейших и опаснейших хранилищ токсичных отходов в Европе.
Последние работы были проведены ГГП»Севзапгеология» в 2003–2005 годах, и тогда был доказан систематический вынос подземными водами компонентов промхимотходов и, как следствие, перманентное загрязнение окружающей среды.
– И какие меры тогда приняли?
– Мы сдали отчет в комитет, где тогда существовала экологическая полиция, которой отчет очень понравился. Они вместе с нами поехали на полигон и выписали штраф, но полигон отказался платить. После суда заплатить пришлось.
– Но и после этого на полигоне ничего не изменилось. А ведь на этой территории хотели строить завод по обезвреживанию отходов. Это решило бы проблему?
– Проблема возникла еще в1995–2000 годах, карты уже тогда были переполнены. Мы изучали донные отложения, почву,  снег и увидели, что, действительно, полигон загрязняет окружающую среду. Более того, подземные воды промывают содержимое и разносят промхимотходы вокруг, это даже с аэрофотоснимков видно. Тогда встал вопрос о строительстве завода. Хотя в то время на территории уже были печи и благодаря им заполнение уменьшалось. Но потом печи закрыли, карты стали быстро переполняться, и теперь вся эта зараза распространяется по территории.
– Раз с заводом не вышло, то значит, надо искать новую территорию для полигона.
– Строить новый полигон? А где? Негде строить, подходящего места не найти. В 1960-х, когда мы выбирали участок в составе Ленинградской экспедиции, мы нашли, казалось, единственно подходящее место: незаселенное, с минимальным риском затопления, на возвышенности с глиняными почвами. Это место, где находится нынешний полигон.
Но потом оказалось, что даже сквозь глину – самый надежный материал, который не пропускает воду, – стали просачиваться загрязненные потоки.
– То есть место выбрали не самое надежное?
– Когда мы выбирали место, мы опирались на тот факт, что глина – материал устойчивый, не пропускающий. Так оно и есть. Но есть неотектоника: Балтийский щит и Русская плита в месте стыка дают швы, из-за чего грунт неустойчивый. Когда возникают неотектонические движения, они как бы разжевывают эти места, и глина становится проницаемой.
Когда промхимотходы стали выходить из картов, мы провели там радоновую съемку, чтобы проверить свои подозрения. Дело в том, что когда в природе возникают «раны», они «кровоточат» радоном. Они могут и заживляться потом, но их наличие означает, что в этом месте грунты живые, подвижные. Мы убедились, что радон выходит, и на месте его выхода пробурили створ скважины и взяли пробы. Уровень загрязнения в межморенном водоносном горизонте оказался экстремально высоким по пяти компонентам: аммиаку, БПК, марганцу, железу и сульфидной сере. В грунтовых водах – по четырем из них. По многим другим веществам уровень загрязнения высокий или умеренный, среди них – фенолы, нефтепродукты, формальдегиды.
Вынос их из картов не контролируется. Створ наблюдательной скважины всего один, а должно быть 16, согласно «Программе постановки экологического мониторинга подземных вод и эндогенных геологических процессов на полигоне по захоронению промышленных токсичных отходов «Красный Бор»». Программа была согласована с главным санитарным врачом Ленобласти Малеванным, но никаких работ по ней не выполнялось. Поэтому у нас нет достоверных полных данных о масштабе и характере загрязнения окружающей среды, связанных с полигоном.
– И ни у кого таких данных нет?
– С 2005 года до сегодняшнего дня вынос отходов с полигона продолжался, но ни Комитет по природопользованию, ни МЧС никаких усилий по оценке масштаба загрязнения не предпринимали. Полигон сам проводит анализы, которые хранятся у них в лаборатории, но  их никому не дают. Еще с 80-х мы боремся за то, чтобы такие данные были открытыми. 
Нам везет, что сейчас отходов не так много, как раньше, потому что производства почти нет. С 1970-го по 1992 год количество отходов было огромно, десятки тысяч тонн, а в 1991 году – до 100 тысяч тонн.
– То есть объем завозимых отходов уменьшился, а вынос вредных веществ увеличился. Нелогично.
– Потому что земная активность имеет циклы. Все знают про активность солнечного цикла, а когда мы стали работать с метро, обнаружили, что есть и земная активность, и она находится в противофазе к солнечной. В 1999–2000 годах был максимум солнечной, но минимум земной. Когда мы отслеживаем аварии в метро, мы видим, что они совпадают со временем высокой земной активности. Ближайший пик ожидается в 2016–2018 годах, сейчас идет нарастание.
Сейчас, на пороге пика активности, полигон заработает снова. А где захоранивать мусор, если карты уже полны?  Понятно, что просто выбрасывать его где угодно нельзя. Но и копать новые карты опасно. Если вскроется межморенный горизонт, оттуда столько токсичных отходов хлынет, что процесс будет не остановить. Без специалистов там нельзя сейчас ничего делать. Иначе будет  авария, с которой потом не справиться.
– И что вы предлагаете?
– Нужно собрать независимых специалистов и оценить ситуацию профессионально, а не так, как делают в ЗакСе: там ни нас, ни Петербургской экспедиции не было ни разу. Слушания без специалистов – это только видимость обсуждения проблемы. Моя задача сейчас – заявить о проблеме, и если возникнет заражение, виноват будет тот, кто оставит это заявление незамеченным.
Почему на обсуждения мы ни разу не были приглашены? По неграмотности или потому, что там не все в порядке? Есть вещи, которые нельзя скрывать. 10 лет назад картина уже была плохая, на тот момент отходы попадали за пределы полигона языками. Сейчас нам нужно получить результаты анализа проб и сделать выводы.
А панику без причин устраивать не хочется. Мы располагаем результатами геоэкологических работ на данной территории с 1970-го до 2005 года, которые нужно обобщить, чтобы грамотно вести работы. Среди них – карты загрязнения донных вод, почв, снежного покрова, лишайников, сосны, однолетней растительности. У тех, кто сейчас использует полигон, этих данных нет.  Они ими и не интересуются. Мы обращались в ГУП «Минерал», который находится в ведении Комитета по природопользованию, но они не проявили интереса. На этих картах видно, что загрязнение распространялось в радиусе 3 км, это зона, в которую попадают поселки Никольское, Красный Бор, Поркузи, Феклистово, Мишкино, она охватывает 3 тысячи населения. Что там с тех пор произошло, можно только гадать.
Справка

«Красный Бор» – полигон для утилизации токсичных отходов (от химических, медицинских, промышленных предприятий), действующий с 1970 года. Расположен на территории Ленинградской области, но находится в ведении Комитета по природопользованию Петербурга. В котлованах полигона сейчас хранится более 1,5 млн тонн отходов.

«Красный Бор» – единственный полигон на Северо-Западе, принимающий отходы первого и второго классов опасности. Всего в России их три: два других в Калужской области и в Красноярске.

В 1990-е годы выяснилось, что котлованы, вырытые в глине, не являются герметичными и загрязняют грунтовые воды, почву и атмосферу. Сегодня ресурсы полигона по приему отходов полностью исчерпаны.

Год назад, в январе 2014-го, полигон «Красный Бор» приостановил работу – истек срок лицензии. В декабре 2014-го Росприроднадзор выдал полигону новую лицензию. Губернатор Ленобласти Александр Дрозденко заявил, что намерен обратиться в прокуратуру и суд, так как возобновление приема отходов полигоном без переработки недопустимо. 

В Комитете по природопользованию Смольного не раз заявляли, что «Красный Бор» перестанет принимать отходы, как только Ленобласть предложит место для нового полигона. Ленобласть  настаивает на создании на территории полигона современного перерабатывающего предприятия.

Строительство перерабатывающего завода – идея не новая. Попыткам его построить почти 20 лет. С 1997-го по 2011-й годы на него было выделено около 3 млрд бюджетных рублей. Однако завод не появился.

В декабре 2014 года очередной проект завода был представлен общественности. Экспертное заключения по проекту завода должно быть готово к августу 2015 года.

Пресс-служба губернатора и правительства Ленинградской области:
– Ленинградская область выступает против возобновления приема и хранения отходов на полигоне в Тосненском районе, поскольку новые отходы там размещать негде, и настаивает на создании нового современного перерабатывающего предприятия.
В декабре 2014 года областные экологи подготовили резолюцию по «Красному Бору», которая была направлена губернаторам Александру Дрозденко и Георгию Полтавченко.
В документе, за который единогласно проголосовали представители авторитетных природоохранных организаций региона, указано, что на базе СПб ГУПП «Полигон «Красный Бор» необходимо создать производство по переработке накопленных отходов с последующей рекультивацией территории. Для этих целей имеется возможность привлечения федерального финансирования.
Экологи предлагают проработать возможность транспортировки новых опасных отходов для последующей переработки в другие регионы Северо-Запада с меньшей плотностью жителей. Если же это окажется нецелесообразным, то можно подобрать участок для современного завода на территории Ленинградской области, но вдали от населенных пунктов.

Карта 1995 года. Красный  контур показывает поверхностное загрязнение территории химическими веществами полигона

.               
Анастасия ДМИТРИЕВА

Источник: www.online812.ru