Таким выводом завершился год экологии в России
А нам оно надо?
— 2013 год был объявлен годом экологии, и как я изначально говорил — ничего доброго ждать от этого не стоит. Потому что подобного рода инициативы приобретают формальные бюрократические рамки: постоянные отчеты и бумаги вместо конкретных, принципиальных и энергичных решений. В первую очередь, решений от власти федеральной. Всероссийский съезд экологов, завершающий год, доказал, что и профессионалы, и общественники устали пробираться сквозь болото действующего законодательства. Реализация принципа: когда нельзя, но очень хочется, то можно — это не экология.
Примечательно, что подобного рода съезд был аж десять лет назад. Много упущено шансов сделать что-то полезное в сфере охраны окружающей среды, но, слава богу, люди встретились и четко дали понять: работать в рамках действующего законодательства они не в состоянии.Владимир Плюснин
Первое, на что обратили внимание — восстановление института экологической экспертизы. Сегодня она охватывает лишь 6% от числа всех проектов. Все остальные проходят экспертизу государственную. Да, там есть раздел оценки воздействия на окружающую среду, но как четко было сказано на съезде, эта оценка превратилась в банальную формальность, что мы видим и в Первоуральске. Например, заявляется, что по территории нашего города пройдет скоростная железнодорожная магистраль Екатеринбург-Москва, решается вопрос по трассировке. Кто об этом знает? Экологи совершенно случайно были оповещены об этом деле. Слушания, оказывается, были, но в Екатеринбурге. А экологических вопросов при детальном изучении этого проекта возникает масса.
Или еще один героический, но не бесспорный проект — строительство Шишимского водохранилища, которое будет снабжать водой, в первую очередь, Екатеринбург. А почему на уровне города широко не организовано обсуждение? Риски, связанные со строительством пафосного водохранилища, есть. Во-первых, строится серьезный водовод, который пройдет по границе двух памятников природы (это насаждения сосны, которые создавались явно не для того, чтобы пойти под бульдозер), заденет береговую полосу Верхнего пруда. Во-вторых, у нас есть Волчихинское водохранилище, после которого Чусовая формируется по новой за счет Пахотки, речки Ревды, нескольких малых рек за Билимбаем, которые не дают реке исчезнуть. И этот водосток планируют перехватить. Вопрос — а как это повлияет на полноводность Чусовой, на экосистему в целом?
Для нас актуальны и те проекты, которые вне границ города. Например, строительство нового химического завода в Дегтярске. Планы такие вынашиваются. И хорошо бы узнать, что это такое. А нам оно надо? Заниматься экологией только в Первоуральске — абсурд. Нет у природы таких границ.
Если за три ближайших года экологические экспертизы не реанимировать, мы можем ситуацию просто упустить. И ничего хорошего это не принесет. Для старопромышленных территорий, к которым относимся и мы, это означает возврат к временам, когда во главу угла ставится производство, а здоровью отводится 22-й план.
 Стоят — у нас. Гадят — нам. А мы без прав.
Была у нас хорошая законодательная норма в рамках закона об окружающей среде — муниципальный экологический контроль. Ее из закона вывели, мотивируя тем, что она будет включена в закон о местном самоуправлении. Но, увы, туда она по каким-то причинам так и не вошла.
Сегодня реальность такова, что наши крупные предприятия контролируются Роспотребнадзором. Но какой это контроль? Очень хорошо об этом сказал бывший государственный санитарный врач Геннадий Онищенко, уйдя в отставку: «О каком эффекте может идти речь, если проверка один раз в три года, и известить о ней ты должен заранее?»
Муниципальный контроль, контроль на уровне области надо срочно восстанавливать. Ведь предприятия стоят на нашей территории, ущерб наносится нам с вами, поэтому рычаги воздействия нам необходимы.
Активно обсуждался вопрос роли населения в принятии экологических решений. Однозначно, права общественности должны быть законодательно закреплены, чтобы ее голос был услышан. Закреплено то, как мы с вами можем повлиять на то или иное решение. Не формально прописано, а так, чтобы это работало. Естественно, сразу встает вопрос: а общественность — это кто? Одно дело — комментировать на форумах, другое — самому чего-то добиваться, получать информацию, анализировать ее. К сожалению, наши общественные организации в последнее время стали резко коммерческими. Это тоже путь в никуда. Потому и необходим четкий закон об общественных экологических организациях.
 Верхи-то еще могут, а вот низы — уже не хотят
Один из актуальных вопросов — экологические платежи. Каждое предприятие платит за тот ущерб, который оно наносит. Это не налог, это плата загрязнителя за ущерб. И вот 40% этих денег у нас остается в местном бюджете, 40% перечисляется в областной и 20% — в федеральный. После эти деньги благополучно растворяются. На что они направляются — на санитарные программы или на очистку дорог — проследить сложно. Поэтому участники съезда пришли к единому мнению, что нужно возрождать экологические фонды, чтобы финансировать целевые экологические мероприятия. На мой взгляд, это очень правильно.
В целом, общее настроение участников съезда было пессимистичным. Ощущение, что мы стоим на краю пропасти, и всеми силами стараемся от этого края отойти. И хотя резолюция носит рекомендательный характер, экологическое сообщество ярко продемонстрировало, что долго ждать оно не намерено. Настал момент, когда уместны слова Владимира Ильича Ленина: «Верхи-то еще могут, а вот низы — уже не хотят».
Трудно ждать в ближайшее время каких-то подвижек. Но очень хочется верить, что голос экологов будет услышан, и первые изменения начнутся уже в 2014 году.

Источник: www.gorodskievesti.ru