Марина Маслова, Москва:
«Все, конечно, ужасно, но я помню, с какой радостью мы наблюдали наводнения в детстве. Катались на самодельных плотах по Бурхашке, а мост обязательно затапливало, но этот факт у меня вызывал восторг.  Обалдеть, но так и случалось. И Бурхановка выходила из берегов, и Амур поднимался, а такого страха, как сейчас, не было! Может, здесь ключевое слово именно «ущерб»? Еще помню, всегда думала, что наш «Бугор» не затопит!»
Тамара Тархова (Белова), Благовещенск:
«Все работало в штатном режиме. Впрок багажниками не тащили продукты. Да и не было их в таком изобилии, как сегодня. Правда, в 1984-м канализационные люки по Ленина — Мухина вырывало из-за давления воды из Амура. Тогда были еще государственные автоколонны, они работали по укреплению дамбы на Зее и Бурхановке. Высокие берега по Бурхашке — это памятник наводнениям 1972 и 1984 годов. Мысли убежать из города не возникало, потому что город работал, город жил.
Множественные озерки по обе стороны трассы Благовещенск — Волково — тоже дело рук наводнения 1972-го. Низкие места притопило, а родники так и остались. В 1984-м досталось Благовещенскому району, в администрации которого я прослужила 28 лет. Вода доходила до волковского холма, а за железнодорожным мостом оказались залиты даже рельсы. Нас по «гражданской обороне» учили часто и много. Но при всех наводнениях паники в народе не было.
Потом вода ушла, народ восстановил потери и забыл о плохом. Дух у людей в то время был другой. Вставали как один и протягивали руку помощи бедствующим. Такой озлобленности, как сегодня, в народе не было. Видно, кому-то на руку пустить панику, чтобы в магазинах разобрали весь неликвид и просрочку. Из-за этого утонут горожане даже в ложке с водой».
Людмила Ковалевская, Рига:
«Очень жаль, что такое бедствие постигло мои родные края. Помню наводнение в Благовещенске в 1958 году. Вода уже заливала набережную на Амуре. По радио передавали просьбы о помощи — надо было срочно делать дамбу. Уже вечером пришла одноклассница Галя Муренина, и мы пошли на набережную в районе улицы Тараса Шевченко. Очень долго, часов до двух ночи, мы засыпали в мешки песок… Устали очень, учились мы тогда в 8-м классе.
Я рассказала эту историю несколько лет назад своей соседке здесь, в Латвии. И когда закончила рассказ, она вдруг спросила: «А сколько денег вам заплатили?» Я была очень удивлена таким вопросом. Там, на Дальнем Востоке, мы живем совсем в другом измерении, в котором не существует денежных отношений, которыми так озабочены люди на «цивилизованном Западе».
Ольга Амурская, Сочи:
«В 1972 году почему-то все страшнее казалось. Мы тогда детьми были. Огород наш находился за зейской переправой, а моя мама работала на ней дежурной. Мы часто там бывали и видели своими глазами, как вода сначала проглотила наш огород, затем заставу и все дома в зазейском поселке Худино. Дома, в которых мы гостили у знакомых, ушли под воду вместе с крышей. Страшно было.
В 1984 году Амур поднялся до середины парапета. Можно было опустить руку в воду, стоя на набережной, и еще помню — течение очень сильное. По реке на остатках домов плыли корова, собака… Жалкое зрелище, и ничем не поможешь. Вода сочилась сквозь щели парапета, заливая дорогу. Бурлила из ливневок и люков, оказался затоплен перекресток Ленина — Мухина. В укрепрайоне по плацу рыба плавала. Но паники не помню. И паникеров тоже. Все работали. На Чайковского парапет подмыло водой, там сейчас здание стоит. Напротив находился ДЗОТ благовещенского укрепрайона, который полностью затопило. Домик личного состава и двухэтажные бараки рядом тоже были в воде. Река дошла до метеостанции и добралась до улицы Фрунзе».
Ирина Нестеренко, Благовещенск:
«В 1972 году отправили нас, молодежь, на помощь Зейскому району. Предстояло убирать картошку. Как сейчас помню — жили мы в деревянной школе, спали на мешках,  набитых соломой. В день отъезда местные жители стояли с мешками, чтобы забрать солому для своей живности. С кормами после наводнения было тяжело. Умываться спускались с обрыва к Зее, а вот к началу октября вода замерзала, и приходилось лед пробивать. За 40 дней, что мы там работали, два раза получилось сходить в баню, которую устроили для нас в одном доме. Но были мы молодые, и все неудобства казались мелкими трудностями.
Земля была напитана влагой, приходилось работать вручную. Сначала картошку копали руками, складывали ее в плетеные корзины. Потом парни сделали нам копалочки, а когда все подсохло, пустили на поля технику. Не знаю, какие сейчас там дороги , а мы на поезде ехали до Тыгды. Всю дорогу сидя, народу столько, что никакой возможности прилечь. Потом добирались до Овсянки по жутко разбитой дороге, дальше на катере до села. Точное название сейчас не припомню. То ли Алексеевка, то ли Александровка.
Представьте себе наш быт: один таз на 20 человек, стирали по очереди. Жаль, не оказалось фотоаппарата, интересно было бы посмотреть сейчас, как мы вдоль берега реки умываемся и тут же чистим зубы. Не поверите, но никакой заразы, включая вшей или дизентерию, не подхватили.
А вот местные жители, пережившие такое наводнение, были добрые и никакой паники. У них одна забота — чем прокормить скот. Люди покупали в магазине хлеб для своих коров. Видела, как с подсолнухов листья обрывали и в мешки складывали. А ведь сейчас каждый за себя.
Этих сел уже нет. Теперь там Зейское море».

Источник: www.ampravda.ru