09/06/2014
Европа сама от себя не ожидала таких результатов. Сразу в нескольких странах ЕС небывалого успеха достигли откровенно антиевропейские политсилы. В Великобритании рекордные 27% голосов избирателей получила Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP), которая призывает к прекращению членства страны в ЕС, а крупнейшей британской проблемой считает наплыв мигрантов из стран Востока Европы. Во Франции крупнейшую долю (25%) получил ультраправый «Национальный фронт», который противопоставляет «французские интересы» многим европейским ценностям. Слишком заметных успехов добились далекие от европейских идеалов партии в Дании, Греции и других странах.

 О чем свидетельствуют хоть  и ограниченные и, возможно, временные, но все же достижения антиевропейских и экстремистских партий? Как эта новая политическая реальность повлияет на сотрудничество между ЕС и Украиной? На этот и другие вопросы ответил Дэниел Гамильтон — британский политолог и политический активист, который боролся на этих выборах за  мандат депутата Европарламента от Консервативной партии.

— Одновременно с европейскими проходили выборы на Украине. Разве не удивительно, что в то время, как многие граждане ЕС поддерживали евро-скептические партии, украинцы фактически голосовали за то, чтобы Украина стала более европейской?
— Действительно, этот разнобой  заметен. А еще я хотел бы  указать на проблему активности  электората. В Словакии, например, она  составила всего около 13%, и это  контрастирует с очередями украинских  избирателей. Украина за последние  несколько месяцев пережила резкие  изменения, вырвавшись из-под контроля  коррумпированного пророссийского президента, и стала на свой естественный путь — сближения с Европой. Мы, конечно, замечаем разочарование Евросоюзом в некоторых его странах. Но когда речь идет об Украине, то очень трудно было бы возразить против того, что ее гражданам членство в ЕС принесло бы огромные новые возможности, и я искренне надеюсь, что в ближайшие годы так и произойдет.

— Видите ли вы парадокс в том, что именно на европейских, а не национальных выборах успехов достигают антиевропейские политсилы (UKIP до сих пор не имеет ни одного депутата в британском парламенте)?
— Я частично согласился бы, что  это противоречие, однако оно  не очень удивляет, потому что  традиционные политические партии, либо правоцентристские, как моя  Консервативная партия, или же  Христианско-демократический союз  Ангелы Меркель, а также социалисты Олланда во Франции, — ни одна из этих политсил не смогла предложить настоящих альтернатив экономическим проблемам, от которых сегодня страдает Европа. Между тем экономические популисты вроде Партии независимости Соединенного Королевства или «Золотого рассвета» в Греции создают такое впечатление, будто бы предлагают нечто отличное, иное, более острое. Их рассматривают как возможность выразить свое возмущение. Следует также отметить, что это именно европейские выборы, и многие граждане считают, что они могут даже демонстративно проигнорировать свое право голоса и таким образом дать понять правительственным партиям, что с них хватит.

— Вы говорите, что партии вроде UKIP предлагают альтернативу. Имеют ли они на самом деле конкретные планы экономической политики или реформ?
— Их альтернатива — в лозунгах. Ведущие  политсилы Великобритании говорят о реформировании ЕС. Но что для обычного человека с улицы означает такая реформа? Сейчас почти 45% населения Британии говорят, что хотят прекращения членства страны в Евросоюзе. UKIP однозначно обещает гражданам, что в случае победы на выборах будет настаивать на этом. Между тем моя партия (Консервативная. — авт.) говорит о реформировании ЕС, и я считаю, что это абсолютно необходимо делать. Общественность не всегда понимает, что имеют ввиду политики. В этом, по моему мнению, и заключается политический вывод из прошлых европейских выборов.

— Партию UKIP, а также «Национальный фронт» во Франции тоже называют антииммиграционным, ксенофобским. Как бы вы охарактеризовали эти политические силы?
— Если откровенно, я не ставил  бы рядом французский «Национальный  фронт» и Партию независимости  Соединенного Королевства. UKIP — партия, которая однозначно выступает  против членства в ЕС. Выражая  обеспокоенность иммиграцией, она  осуждает расизм, отрицает ксенофобию  и не поддерживает лозунгов  против ислама. Между тем «Национальный  фронт во Франции» и сама  Марин Ле Пен, я сказал бы, предлагают очень неприятный набор политических идей. Они фактически являются дискриминационными по отношению к мусульманским общинам. Будем обращать внимание на национальные особенности в каждой отдельной стране, не стоит объединять все евроскептические политические силы правого уклона.

Вот еще один пример. Антиевропейские настроения во Франции сейчас на самом деле направлены против глобализации. Это возмущение определенных частей тамошнего общества, например фермеров, которые недовольны свободной торговлей и тем, что в их страну попадают дешевые товары. Другие обеспокоены уменьшением роли французского языка. То есть, партия Ле Пен исповедует политику национального протекционизма. Но если вы посмотрите на Британию, то UKIP, наоборот, доказывает, что ЕС делает недостаточно для поддержания свободной торговли. Эта политсила жалуется, что Евросоюз удерживает Британию от более свободной торговли с остальным миром. Итак, имеем, с одной стороны, евроскептиков, выступающих за социалистический экономический протекционизм, а с другой — тех, которые за свободную международную торговлю. То есть даже в таких важных делах упомянутые силы не имеют согласия.

— Чего такие партии могут достичь в Европарламенте, куда они сейчас приведут рекордное количество своих депутатов? Способны ли будут сотрудничать? Они как-то изменят ЕС?
— Если отвечать коротко, то нет. Стоит признать, что поддержка UKIP за последние годы в Британии  росла очень быстро. В Европарламенте  прошлого созыва она уже имела 12 мандатов. Но ее депутаты очень  недисциплинированные. Часто пропускают  сессионные заседания, мало участвуют  в парламентских дебатах, редко  поднимают вопрос или проталкивают  законопроекты. Многие говорят, что  они против бюрократии в ЕС, но, попав в Брюссель, похоже, оказываются  более заинтересованными в финансовых  льготах и ​​в посещении ресторанов, чем в работе законодателей.

— Но острые речи лидера UKIP в Европарламенте Найджела Фараджа не раз привлекали внимание. Он обладает способностью говорить в лицо брюссельским чиновникам то, что услышишь разве в откровенной дискуссии в английском пабе, где за словом в карман не лезут.
— Действительно, есть такие ораторы  как Найджел Фарадж или лидер консерваторов в Европарламенте Мартин Каламани, которые не стесняются нарушать статус-кво. Ведь одной из проблем в ЕС последние 30-40 лет было появление в Европарламенте самодовольного центра, состоящего из правительственных партий ряда стран. Различить их практически невозможно. Избиратели видят, что брюссельские политики «читают с одной бумажки». А когда приходят такие как Найджел Фарадж, мы слышим совсем другое. Это отвечает настроениям многих европейцев.

— Может ли общественное мнение в Британии снова склониться к ЕС?
— Сейчас трудно представить, чтобы  жители страны стали к нему  благосклонны. Царит ощущение, что  на протяжении многих лет их  мнение в Брюсселе игнорировали. Британцев часто обвиняли в  чудаковатости, когда наша страна  имела отличное мнение от большинства  в ЕС. Поэтому существует этот  разрыв между европейской элитой  в Брюсселе и британским народом. В ущерб имиджу ЕС работает  немало примеров, когда Евросоюз  ошибается, вводя, скажем, мелочные  требования относительно того, как  строители должны использовать  лестницы, или законы о том, сколько  людям разрешено работать. Британцы  считают, что это чрезмерное вмешательство  и оно не имеет ничего общего  с зоной свободной торговли, в  которую вступила Великобритания  в 1970-х годах. Задача Соединенного  Королевства — избавиться, по крайней  мере, от части бюрократии и  вернуть Евросоюз к тому, что  ЕС может делать лучше всего: обеспечивать зону свободной  торговли, которая предоставляет  новые рынки и создает людям  новые возможности.

— Вы не упомянули проблему миграции, о которой говорят как об одной из самых серьезных. ЕС основан на провозглашенных принципах свободного передвижения товаров, услуг и рабочей силы. Но в ряде стран люди недовольны появлением в последние годы слишком большого количества приезжих. Как решать эту проблему?
— Я лично остаюсь горячим  сторонником права на свободное  передвижение людей и, в частности, для новых стран ЕС в Восточной  Европе. Многие британцы считают, что границы были открыты слишком  быстро. В 2004 году только Великобритания  и Ирландия полностью открыли  их для восточноевропейцев. Германия, например, вводила переходный период, в течение которого действовали ограничения. Надо признать: в этой области были проблемы, правительство действовало вопреки настроениям общественности. Но одновременно следует активнее пропагандировать преимущества, которые приносит миграция в ЕС. Часто приходится слышать критику в адрес восточноевропейцев, которые работают в Великобритании. Есть те, кто обвиняет мигрантов, мол, они живут на социальную помощь и не делают вклада в общество. Но посмотрим на настоящие положительные примеры. Большинство граждан знают, по крайней мере, одного человека, например из Польши, который успешно работает, платит налоги, и важно указывать на тот экономический вклад, который делают иммигранты. Политики должны смелее акцентировать на позитиве от миграции.

Дэниэл Гамильтон о структуре Европарламента

Система европейских выборов очень сложна. Великобритания имеет в Европарламенте 73 депутатов. Они представляют округа, в которых 5-9 млн. избирателей. Поэтому почти невозможно, чтобы один избранник стал действительно известной фигурой в своем округе. Эта проблема еще острее в Германии — стране с населением около 80 млн. Евродепутатам очень трудно быть политиками в традиционном смысле слова. Депутат в Брюсселе оказывается неизвестным, неподотчетным и не работает в своем округе. То есть при нынешней системе депутатам Европарламента сложно быть представителями своих избирателей.

Перевод: Антон Ефремов.

Источник: inosmi.ru